А премьеру постановки «Табу» и вовсе повезло увидеть только тем, кто несколько месяцев назад позаботился о билетах. Публика разве что на люстрах не висела — так велико было желание днепропетровцев увидеть своими глазами чудо рождения Спектакля. Кумир молодежи и интеллигенции, поистине народный артист Украины Михаил Мельник в который раз не обманул ожидания своих — нет, даже не поклонников, а единомышленников.
В основе «Табу» — повесть «Крейцерова соната» Льва Толстого. Но если у Льва Николаевича господин Позднышев рассказывает свою историю попутчикам в поезде, то герой Михаила Васильевича работает в современном свадебном салоне. И делится сокровенным со своими клиентами — будущими молодоженами. Из его монолога опешившая от такой откровенности юная пара должна уяснить суть двух главных табу: на распутство до брака и, как ни странно, на сам брак — если он без любви. Если до свадьбы говорить с человеком не о чем, а интересы ваши далеки друг от друга, как Марс и Венера, женитьба вам категорически противопоказана — вот главный посыл спектакля. К сожалению, только уже доведенный до крайности постоянными скандалами и ссорами с опостылевшей женой и, в итоге, убивший ее в порыве ревности, герой Мельника постигает те самые спасительные табу, которым нужно было бы следовать в жизни… Жена его героя играла на фортепьяно , ее любовник — на скрипке, а сам он, уже после убийства, освоил саксофон . Почему — об этом актер рассказал корреспонденту «Вечерки» после спектакля.
— Во-первых, настоящий мужчина и саксофон — это вещи из одного ряда, — признался Михаил Васильевич. — Герой Льва Толстого ненавидел музыку. А я решил повернуть эту историю по-другому — по-моему, так интереснее…. Вводить в спектакль именно «Крейцерову сонату» Бетховена я не захотел: та музыка, которая звучит у меня, намного сильнее. Вообще из всех спектаклей, которые я ставил, больше всего я боялся именно этой работы. В 52 года я впервые взял в руки саксофон! Представляете, какой ужас?! Надеюсь, что в ноты я попадал… (Михаил Васильевич играл прекрасно, в чем мы его уверили. — Авт.). Зато теперь я знаю, что в 50 еще все возможно, и я сказал себе: «Мельник, ты еще не дед!». Возможно, если я разучу на саксофоне около 15 произведений, то смогу сделать какой-нибудь полумузыкальный вечер — поговорю со зрителем, потом поиграю… Толстого я сам перевел с русского на украинский, а вообще-то язык у этого вечного автора очень доступный. Толстой — это завтрашний день! И в повести, и в моем спектакле обстоятельства раздавили личность мужчины: когда не столько мужское, сколько животное «эго» преобладает, пощады такому мужчине нет! Мой спектакль — маленький обелиск женщинам, которые пострадали от мужской дурости, ревности…. Эту постановку я посвятил прежде всего женщинам!
Газета «Днепр вечерний»
